Свободное время

Беспомощность, ангажированность и глупость.
Дело Дмитриева. С обвинителями Дмитриева все более менее понятно. Вот защитники Дмитриева... Привычно разочаровали. Продемонстрировали абсолютное равнодушие к истине, к суду, к установлению того, что же на самом деле происходило. Самые честные сразу говорили, что важно не докопаться до правды, а Дмитриева вытащить. Самые лукавые просто давят слезу и ничего членораздельного не произносят. Чего защитники Дмитриева не делали? Того, что делала бы свободная пресса в цивилизованных странах. Обращалась бы к экспертам: К специалистам по таким детям, как Наташа, то есть по приемным детям. К приемным родителям. К социальным работникам. К психологам, которые специализируются на работе с приемными семьями и травмированными сексуальной эксплуатацией детьми. К специалистам по работе с социально уязвимыми слоями населения из депрессивных деревень, если такие специалисты вообще есть. Вымирающие деревни точно есть и главные действующие лица этой истории - это усыновленный в детстве Дмитриев, бабка из депрессивной деревни, к которой перешли от Дмитриева опекунские полномочия над ребенком, сам ребенок, его мама, которая на зоне...

Boris A. Katz
54 мин.
Я, собственно, хотел поделиться не постом Д. Коцюбинского, а текстом, который добавила к этому посту И.Климовицкая, куда более информативным, чем сам пост, напоминающий о том, какой сегодня день. Но что-то у меня ничего не выходило (по комп/фб - неграмотности, скорее всего. Но мне хочется, чтобы текст Ирины прочитали именно сегодня. Ирина Климовицкая поделилась публикацией.
59 мин.
Моему палачу посвящается
Сегодня все рассуждают про жертв и палачей: прощать или не прощать, отвечают ли дети за своих отцов, должны ли сами отцы отвечать за себя. Примазываться со своим личным к огромной трагедии – эгоизм и нескромно, но что же делать, если у меня есть свой палач. Хотя я не жертва политических репрессий, потому что не диссидентка. Но палач у меня есть, и отношения с ним я мучительно выясняю внутри себя больше половины жизни. Пытаюсь ответить на проклятые вопросы. Во-первых, прощать или не прощать. Лично у меня не получилось, но это мое личное дело. Во-вторых, отвечают ли дети за своих родителей. Считаю, что не отвечают. Дети палачей так же невинны, как дети жертв, а иной подход ничем не отличается от сталинизма. В-третьих, должны ли сами отцы отвечать за свои поступки. Думаю, что должны, а не перекладывать всю вину на систему и на «время такое, знаете ли, было». И вот тут начинается сложность. Пункт три вступает в противоречие с пунктом два. Как быть, если, призывая отца к ответу, ты подставляешь ни в чем не повинного, прекрасного сына? Я сейчас говорю про конкретного палача и конкретного сына: Александр Петрович Коцюбинский и Даниил Александрович Коцюбинский (https://www.facebook.com/daniel.kotsiubinsky
). Следуя пункту три, я нарушаю пункт два. Но вот сам Даниил пишет, что покаяние палача необходимо: http://gorod-812.ru/katyinskiy-bumerang-vozvrashhaetsya. К сожалению, тогда Даниилу придется подписываться не только как «кандидат исторических наук, внук профессора истории И.Гарбера, расстрелянного в урочище Сандормах», но и как «сын профессора карательной психиатрии А.Коцюбинского».( Collapse )

КАК Я РАБОТАЛ ШКОЛЬНЫМ ПСИХОЛОГОМ
Наверное как раз в русле флэшмоба, посвящённого 90-м, нашёлся уже пожелтевший карандашный портрет 1990 года. На этом портрете я. Рисовал 12-ти летний мальчик, ученик коррекционной школы 8 вида. В 1989 г. была введена специальность школьный психолог. А поскольку специалистов этого профиля практически не было, особенно в провинции, то ко мне обратились с просьбой занять вакансию и поработать, пока найдётся настоящий психолог. А для многих в те времена разница между психологом, психиатром, неврологом казалась несущественной. Для меня со 110 рублями поликлинической зарплаты, это показалось подарком. И я примерно полтора года получал незабываемый опыт. Сделал рукописный журнал школьного психолога, где обозначил основные разделы работы и записывал протоколы наблюдений и бесед. Удивительно, но когда вышла "Книга школьного психолога", то большинство разделов совпало с моими самопальными изысканиями. Коллектив был женский, учителя уставшие, издерганные, "выгоревшие". Основным запросом исходящим от них, были просьбы посодействовать как можно более частой госпитализации в психиатрическую больницу наиболее беспокойных и неудобных учеников. Я по мере своих возможностей старался препятствовать необоснованным госпитализациям. Учителя часто болели, иногда подмены не было. А я был единственным мужчиной и самым молодым в коллективе. Так мне довелось в течение месяца вести историю в 5-х классах. Наградой был вот этот рисунок. Его нарисовал мальчик, который был самым неугомонным, безбашенным и "расторможенным". Выход был простым, я посадил его перед собой и сделал своим помощником. И мальчик с диагнозом "олигофрения" и нарушениями поведения, взял и в один прекрасный момент подарил мне этот портрет. Не знаю, как сложилась его судьба, но очень надеюсь, что он смог адаптироваться в этом неласковом мире.

Дело Дмитриева. С обвинителями Дмитриева все более менее понятно. Вот защитники Дмитриева... Привычно разочаровали. Продемонстрировали абсолютное равнодушие к истине, к суду, к установлению того, что же на самом деле происходило. Самые честные сразу говорили, что важно не докопаться до правды, а Дмитриева вытащить. Самые лукавые просто давят слезу и ничего членораздельного не произносят. Чего защитники Дмитриева не делали? Того, что делала бы свободная пресса в цивилизованных странах. Обращалась бы к экспертам: К специалистам по таким детям, как Наташа, то есть по приемным детям. К приемным родителям. К социальным работникам. К психологам, которые специализируются на работе с приемными семьями и травмированными сексуальной эксплуатацией детьми. К специалистам по работе с социально уязвимыми слоями населения из депрессивных деревень, если такие специалисты вообще есть. Вымирающие деревни точно есть и главные действующие лица этой истории - это усыновленный в детстве Дмитриев, бабка из депрессивной деревни, к которой перешли от Дмитриева опекунские полномочия над ребенком, сам ребенок, его мама, которая на зоне...

Убеждён,что после пандемии коронавируса человечество должно будет извлечь ряд уроков, в частности , осознать предельную хрупкость мира и невозможность экологической тупости и эгоцентризма. Крайне любопытно, что именно к этому экстравагантно и непривычно призывала странная девочка Грета, сразу получившая шквал необъяснимой злобы и издевательств от большинства «разумных». Забавно, что в этом прокурорском хоре слышались голоса «гуманистов», «интеллектуалов» и психологов. К счастью-единичные. Страстность обвинений напоминала пафос и латентные психические механизмы известного гееборца. И ?! P.S. Читайте « Гадкие лебеди» Стругацких. Полезно.

Понимаю, что не во время,
Извиняюсь, что некстати,
Но у нас тут в Химках-Ховрино
Армянин упал с кровати

Так, примерно, в полчетвертого –
Время мы не засекали.
И какой занес к нам черт его?
Ел бы дома свой хинкали

Или лобио, там шмобио
У себя в Кировакане.
Это вам не ксенофобия
Абсолютно никакая,

А нормальная реакция,
Хоть, возможно, и с лихвою,
На явление миграции
Вообще, как таковое.

Без опек и прочих полицейских.
Ранним утром в дверь постучали. Не в мою, к кому то из соседей. Я как раз вдевал одеяло в пододеяльник. Но любопытно же. Пошел в коридор, посмотрел в глазок. Милиционеры. Несколько. К маме стучат. А я думал, что к соседям. Двери то у нас с мамой разные, а вот квартира то по документам одна и та же. То есть, получается, это они ко мне стучат. Я еще не лег, то есть при полном параде. Открыл, конечно. Дело привычное. Когда у меня девочки жили, то милиция регулярно приходила по ночам. Да и теперь еще бывает, если Галя убежит из приюта. Почему-то у меня ищут. Она, что совсем дура, здесь прятаться?! Короче, оказалось, что им 19 квартира нужна, а у меня наоборот двадцатая. 19 - это этажом ниже. Формально. Фактически, это вообще другая парадная, другая улица, другой квартал. У нас черная лестница, а они с парадной лестницы ходят. Попросили быть понятым. Куда тут денешься, согласился, если им не лень будет за мной возвращаться. Спросили нет ли у меня в квартире еще и второго понятого. Чего нет, того нет. Приятель гостит, но у него белорусский паспорт. Показал как пройти до парадной с квартирой 19, сказал что это семь минут неспешным шагом, через двор направо и направо и вся команда ушла. С моим знакомым из Белоруссии мы сегодня в Центр помощи семье и детям заходили. Они переехали, я то к ним раньше на Звенигородскую улицу ходил, а потом на Московский проспект, а теперь они на мой переулочек переехали, да еще и просто напротив. Спрашивали как Галю на Кирилла оформить. Оказалось, что теперь несколько месяцев заниматься нужно в Школе приемных родителей, это в наше время было три занятия в школе, одно с юристом, одно с психологом, одно с врачом. Хотя белорусский паспорт для опекунства не помеха. Рассказали, что тут все дело в том, что возвратов очень много.
Я не стал спрашивать удалось ли снизить число возвратов усилиями такого скопления специалистов. На этих мифических возвратах столько народу кормится... И чиновники и психологи и юристы...
Галя тоже небось в статистике возвратов поучаствовала. Только ее, на самом то деле, никто не возвращал. Если бы хоть некоторые из борцов с возвратами заступились тогда за ребенка, он бы не оказался снова в сиротском учреждении. Почему я все открытым текстом пишу, когда борцы с Галиным возвращением вроде Динара Идрисова, рыщут? Потому что скрывать бессмысленно, все оформляется через опеку и приют, бывших клиентов Динара. А Гале через год и девять месяцев 18 и она сможет вернуться, когда сама захочет.
Маша тоже заходила Она этот делала...забыл...в общем зашла похвастаться. Не ребрендинг, но слово тоже иностранное и по смыслу что-то общее. А! Маникюр!

Предвыборное
Буковский "И возвращается ветер":
Поначалу они все радовались, что перешли на легкую работу: ребята спокойные, матом не ругаются, не дерутся, в карты не играют, сидят себе тихо, книжки читают. Не работа, а дом отдыха! Но уже месяца через три просились от нас и согласны были идти к любым разбойникам и головорезам. С одной стороны, жало на них начальство, требовало на нас материал, требовало закручивать гайки. А когда мы давали отпор - виновным был воспитатель, ему сыпались на голову выговоры. С другой стороны, мы тоже не давали спуску, и от одних наших жалоб можно было одуреть. Да кроме того, не получалось у этих воспитателей контакта с нами, не могли они к нам приноровиться. Привыкли они к уголовникам, к их психологии. Там матом обложил, здесь в ухо дал, и глядишь - навел порядок. С нами же нужно было что-то особое, чего эти воспитатели никак понять не могли
(Почти не ругаются, - прим. ред.)

51% американцев считают, что Трамп шантажировал Украину, но лишь 47% из этих 51 считают это преступлением, подлежащим наказанию. Видимо, 4% считают, что это преступление, но для пользы дела, а оставшиеся 49% - которые отрицают сам факт шантажа - что для того, чтобы латиносы не составляли тебе конкуренцию в твоем деле, можно и Украину измочалить, и что угодно. Впрочем, российская душевность 1970-1980-х тоже ведь скрывала в себе расизм, нацизм и ксенофобию. Причём, если американец боится появления конкурента, мы - и украинцы, и вся вышеградская группа - просто не хотим чужаков. Вот тупо так - не хотим, и всё. У американца ксенофобия мотивирована индивидуалистически, а у европейца коллективистически.

Фото сегодня на Тишинке, как бы ярмарка бижетерии, но Наполеончика считать бижу всё-таки немного неблагоразумно, нэспа.

Понимаю, что не во время,
Извиняюсь, что некстати,
Но у нас тут в Химках-Ховрино
Армянин упал с кровати

Так, примерно, в полчетвертого –
Время мы не засекали.
И какой занес к нам черт его?
Ел бы дома свой хинкали

Или лобио, там шмобио
У себя в Кировакане.
Это вам не ксенофобия
Абсолютно никакая,

А нормальная реакция,
Хоть, возможно, и с лихвою,
На явление миграции
Вообще, как таковое.