10 ч. ·
Я прочитал статью Григорий Явлинский
, а после того, как на него посыпались обвинения в подлости, еще раз внимательно перечитал. Я не вижу оснований для таких серьезных обвинений.
Значительная часть текста посвящена политическому анализу ситуации в стране (с которым трудно не согласиться); другая часть – фигуре Навального и его политическому кредо (с этим отчасти можно согласиться, отчасти – поспорить).
Сам факт такого обсуждения у меня возмущения не вызывает. Тюремное заключение не дает иммунитета от обсуждения политической программы арестанта. Временная невозможность вступить в полемику не накладывает вето на обсуждение. Иначе не только сидящих, но и умерших политиков обсуждать нельзя? Во что тогда превратится политология и история?
Чего нельзя делать, так это оскорблять арестанта или клеветать на него, поскольку он сам не в состоянии ответить. Личных оскорблений Навального я в статье Явлинского не нашел.
Можно счесть заведомой неправдой, что в окружении Навального «сознательно выступают за преступное использование несовершеннолетних в политических целях». Такие «преступные намерения» ничем не подтверждаются, уж не говоря о том, что в участии несовершеннолетних в мирных протестных акциях нет ничего преступного.
Неприятно читать утверждения Явлинского, что на Западе «разыграли шумное шоу с подвернувшимся под руку странным отравлением». Ничего себе шоу – пациент одной ногой стоял в могиле! И что в этом отравлении странного – что не умер? За этими легковесными утверждениями видится личная неприязнь автора к Навальному. Личная неприязнь – чувство сильное и законное, но оно не должно отражаться на политической полемике, быть в этой полемике аргументом, тем более притянутым за уши.
Неправда, что на последних протестных акциях не выдвигалось требований освободить политических заключенных, и что «все требования касались исключительно фигуры Навального». Я сам видел лозунги в защиту политзаключенных и слышал аналогичное скандирование. Хотя Навальный был, конечно, центральной темой протестов.
Это верно, что «Навальный как единоличный вождь ориентирован только на себя» – но так он понимает правила политической борьбы, и, кстати, далеко не он один.
Сомнителен тезис Явлинского о том, что Навальный цинично использует в корыстных политических целях усталость людей от бедности и коррупции. Любая оппозиционная программа строится на обличении недостатков и злоупотреблений действующей власти и на предложении альтернативных путей развития. Что здесь циничного? Навальный выбрал своим коньком коррупцию. По мне, так это слабый аргумент, если идея – перекроить всю систему. Но это его выбор.
Что касается нелицеприятной критики политического прошлого Навального, то здесь Явлинский по большей части прав. И бесспорно, об этом не только можно, но и нужно говорить. Как и о политическом прошлом любых других политиков и вообще публичных фигур. В том числе, и самого Явлинского, и тех, кто претендует быть выразителем интересов оппозиционно настроенной части российского общества.
Что по-настоящему забавно, так это то, что начал свою статью Явлинский за здравие, а окончил за упокой. В первой части своих размышлений он приходит к выводу, что мирные уличные протесты неэффективны, поскольку власть готова к расстрелам. А в конце статьи он агитирует за партию «Яблоко» и участие в выборах, будто это более эффективные инструменты влияния на систему, чем протестная уличная активность.
Впрочем, при всех очевидных натяжках в рассуждениях о Навальном, в статье Явлинского дан очень трезвый взгляд на политическую ситуацию в России, и ради этого ее стоит прочитать.
(+1, - прим. ред.)