Министром просвещения стал Сергей Кравцов, и дай Бог ему здоровья, и никто не запретит нам надеяться, что у него-то хоть что-то получится.
У Ольги Васильевой, на которую мы надеялись четыре года назад, не получилось ровно ничего, и вспомнить её нечем, кроме инициативы писать слово «Ветеран» с большой буквы. Все наши чиновники в этой области, как и большинство завучей, мало отличаются от Долорес Амбридж. Между тем из всех современных российских министров только у главы Минобра есть шанс что-то изменить — потому что государство, при всей своей идеологизированности, не лезет в просвещение, попросту боится его трогать, ничего не понимает в этой сложной области, разве что не забывает о её милитаризации. Будущее России зависит сегодня от министра образования — в гораздо большей степени, чем от Путина. Шанс, что Кравцов совершит прорыв в этой области, невелик, но у министров обороны, иностранных дел или финансов такого шанса в нынешней пирамиде вообще нет. А за детей ещё можно побороться.
Каким видится мне идеальный министр просвещения — притом что у Кравцова нет почти ничего из этих данных? В школе он не работал ни дня, всё больше разрабатывал критерии её оценки, бюрократические методики надзора за ней; диссертация его не содержит прорывов, вообще он чиновник по преимуществу, хорошо ещё, если не кровожадный. Министр просвещения, во-первых, должен быть человеком просвещённым, вроде Луначарского — он был, кстати, не просто болтуном, но отличным критиком, блестящим филологом, знатоком и ценителем театра. Сейчас очень любят слово «живой», потому что чисто человеческие пороки хоть как-то отличают министра от дракона, живой уже обозвали министра культуры Ольгу Любимову, — но министру образования это гораздо нужней. Культура-то и сама не погибнет, а вот образование засушить — раз плюнуть. Министр просвещения должен иметь опыт школьного (или в крайнем случае вузовского) преподавания. Он должен выработать идеальную систему отбора кадров и абитуриентов для педвузов, сделать их престижными и, рискну сказать, труднодоступными; он должен добиться для учителей серьёзных льгот, сравнимых с офицерскими, и превратить их в элиту страны. Он должен находить вкус в педагогике, потому что этот экстремальный спорт — для тех, кто его любит, а не для тех, кому больше некуда деваться.
Спасение России, её неизбежное светлое будущее начнётся с появления такого человека. И не подумайте, я вовсе не себя предлагаю на эту роль. Со мной здесь уже сделали достаточно — внушили стойкую уверенность в том, что всё бессмысленно.
Дмитрий Быков / Собеседник
(Как это часто бывает, хотя и не всегда, с текстами этого автора, все почти верно, только все с обратным знаком. Дмитрий Львович рассуждает об идеальном министре и говорит: "Министр просвещения должен иметь опыт школьного (или в крайнем случае вузовского) преподавания". Все почти так, но только частицу "не" стоило бы добавить, по моему. Министр просвещения должен не иметь опыта школьного преподавания. Или, еще точнее. так: Министр просвещения не должен ни в коем случае иметь опыт школьного преподавания). Все дело в том, что опыт советского и постсоветского школьного преподавания, в основном, отрицательный. Это опыт часто насилия и почти всегда опыт приспособленчества и беспринципности. Если беспринципность оправдывается благими целями, то человек уж и совсем не подходит на роль преподавателя, честный циник предпочтительнее, его ребенку раскусить проще, - прим. ред.)