Утром пошел в турецкую овощную лавку на нашей коммерческой улице, спросить Али, владельца торговли, что он думает о вступлении Турции в ЕС.
Перед магазином угостил кофе бородатого уличного философа Хельмута, чья коробочка для мелочи и две дворняжки на картонках, казалось, возникли здесь прежде, чем сама улица. Уличная легенда гласит: Хельмут решил просидеть на этом месте всю жизнь, чтобы быть рядом с предметом неразделенной любви, булочницей в доме напротив.
Всегда пританцовывающий уличный продавец темных очков, темнокожий эритреец Модест, увидев меня, разулыбался. Рядом с ним танцевала белокурая Вибке, 14 лет от роду, формально подрабатывающая в турецкой лавке помощницей Али, но де-факто предпочитающая общество Модеста и Хельмута.
- Я бы чувствовал себя в темных очках неуютно, кругом одни черные, - говорит улыбчивый Модест покупателям. Покупателям кажется, что Модест шутит.
- Ты че - было бы клево! - задорно возражает Вибке, окидывая меня оценивающим взглядом, так посмотрела бы Пеппи Длинныйчулок, приди ей в голову идея проявить интерес к мужчине.
- Вибке очень хорошая, - сказал мне из-за прилавка Али. - Она работает хорошо, просто ей иногда становится скучно. Фатма любит ее больше, чем всех других одноклассниц. В нашем детстве, конечно, все было иначе. Вы знаете, мне иногда так тревожно за дочку...
Вечером я вспомнил, что забыл спросить у Али про Турцию с ЕС, и вышел снова.
Модест отсалютовал мне банкой светлого пива. Он полгода прожил в Москве и сохранил об этом времени восторженные воспоминания.
- Модестик уже пять раз брал посмотреть "Особенности национальной охоты", - сказала мне хозяйка русского магазина, - гораздо культурнее немцев. К тому же, вы знаете, он наш, православный! Хотя я сама вообще-то католик.
В турецкой лавочке пожилая немка с модной собачкой и свежевыбранной виноградной гроздью поздравляла Али:
- Вы, конечно, знаете, что Турцию примут в ЕС? Я за вас очень рада, хотя не знаю, не слишком ли быстро...
- Вы че - вот будет клево! - возразила Вибке, выходя из лавки с двумя весьма дорогими зимними арбузами, которым судьба уготовила роль ударных инструментов в уличном ансамбле Модеста и Вибке.
- Я не знаю, как к этому относиться, - грустно сказал Али. - В Турции все уже стали забывать национальные традиции и обычаи. Нам здесь этого не понять. В наше время все было иначе. Вы знаете, мне часто так тревожно за дочку...
С улицы раздался сухой треск лопнувшего арбуза.
- Шайзе! - жизнеутверждающе воскликнула Вибке.
- Мист! - отозвался мягкий грудной голос только что подошедшей Фатмы.
Али смущенно опустил глаза.
Мне показалось, ему стало тревожно за дочку.
____________
Scheisse - досл. дерьмо, восклицание, допустимое в телепередачах для средних школьников.
Mist - досл. помет, восклицание, допустимое в телепредачах для дошкольников.