Посмотрел за вечерней технической работой свежий голливудский триллер. Качество на троечку, называть не буду, но сюжет наводит на размышления.
Некий фотограф насиловал детей и фотографировал их на поляроид. Фотографа убили, но его дух вселился в поляроид, так что, если кого-то этим поляроидом сфотографировать, то человека убивает призрак фотографа.
Более того, и не призрак обретает власть над человеком через фотографию - если фотографию кто угодно подожжёт, то и человек загорается.
Конец предсказуем: на поляроид фотографируют самого призрака, и этим обретают над ним власть, и уничтожают его.
Сценарий эксплуатирует очень глубокий страх человека перед изображением не только себя, но и любого другого человека, а иногда и перед любым изображением.
Природа этого страха, возможно, связана с опытом опустошения, который знаком любому человеку. В XIX веке даже ставили диагноз "taedium vitae", "усталость от жизни". Есть милый рассказ у Александра Грина - видимо, автобиографический - о журналисте, который пишет много и хорошо, но вдруг всё обрывается. Но не в силах написать ни строчки, он тупо глядит вокруг и даже не очень понимает, кто он такой.
Человек боится не фотоаппарата, не фотографии, человек даже не изображения боится. Человек боится превратиться в объектив. Фиксация реальности - базовая способность человека, но если остаётся только эта способность, то человек исчезает. Равнодушный взляд не глядит, а "скользит". Отпечатки есть, а фотографа нет. Только щелкающий затвором фотоаппарат, из которого вылезают фотографии. Смерть духовная.
К счастью, такие патологические состояния нечасты. К несчастью, до них можно довести. Ненависть стремится именно к этому - чтобы другой человек перестал быть человеком, стал объективом, чтобы он исчез, а остались лишь его ощущения и мозг. Объектив есть, а фотографа нет. Это смерть заживо - реакция "избегания", "замирания", когда напуганное существо имитирует смерть, чтобы его погнушались есть.
Впрочем, можно довести, но можно и нужно совершать исход из этого обморока душевного. Само осознание того, что ты "выпал в осадок", "отупел", не стал бесчувственным, но кроме чувств в тебе нет того, что организует чувства и соединяет их в человечность, - осознание этого уже есть квантовый скачок к воскрешению в себе человека. Дело за малым: скакнуть за своим скачком. Организм-то хочет воскреснуть, но не может, ему нужно соработничество того неуловимого, что является личностью. И тут часто выход - сфотографировать то или того, что довело тебя до этого состояния, объективировать причину своего несчастья, перестать воспринимать эту причину как нечто живое, ненавидящее тебя, и повесить "это" на стену как вешают картину или даже лампочку. Тогда причина несчастья станет способом освобождения от несчастья.
(Как мне кажется, текст, как это нередко бывает у этого автора, очень точный, но все ровно наоборот. Работал довольно долго почтальоном и профессионализм - это хорошенько помнить, что клиент не тебя такого умного и красивого ждет, а свою дурацкую газетенку к завтраку. Он заплатил за нее. На работе расчеловечиться и стать объективом - это именно то, за что тебе деньги и платят. Журналисту, например. Никакой авторской журналистики нет и быть не может. Мне нужны новости, а не авторские интерпретации новостей, то чем чаще всего занимается Шендерович, мне-читателю совсем не нужно. Талантливая эссеистика нужна, конечно, но к новостям это имеет столько же примерно отношения, сколько "Сказка о рыбаке и рыбке", - прим. ред.)
