Жестокий роман или наука выживать.
Наихудший, и, одновременно, наилучший момент моей БОМЖАцкой жизни настал 29 декабря. Почему наилучший, я скажу позже. А наихудший – потому что в эту ночь нас выгнали с трех вокзалов. Меня и Юлю. Поочередно с Ладожского и Московского. От первого до второго мы прошли несколько километров пешком, «наслаждаясь» мокрым снегом. Ночной порывистый ветер комьями бросал его прямо в лицо. Утром на Витебском вокзале охранник (фигура поперек себя шире), пытаясь «попросить» нас, вышвырнул в проход между скамейками зала ожидания мою многострадальную сумку. Но Юля в отличие от меня – крепкий орешек.
- На каком основании вы нас выгоняете?
- Я курирую этот зал. Вы мне вид портите, - как будто мы пьяны «в дугу» или одеты в рванину, - Витя!!- закричал охранник, подзывая помощника.
Подошел Витя. Натуральный упырь. Лицо с вдавленным в переносицу и свернутым на бок шнобелем. Сам из себя страшен, как смертный грех. Излишней худобой, как и напарник не отличается…
В общем, поспать хотя бы пару часиков, хотя бы сидя, в очередной раз не удалось.
В этой ситуации спиртное покрепче было просто необходимостью. Практически непьющая Юля это понимала. Но в силу «природной вредности» пока я бегал за огненной водой ушла с Витебского. Все мои попытки там ее обнаружить успехом не увенчались.
До этого дня все было немного легче.
Легче и тягче одновременно.
Я оказался на улице, после того как лишился работы и, соответственно, общаги. Вскоре после этого получил по голове. Били ногами, причем так «хорошо», что меня в нейрохирургическом институте им. Поленова сразу в реанимацию положили. После больницы пытался устроиться. Но найти работу с жильем – не простая задача. Короче, вскоре после этого меня избили еще раз. Мыться бродяге особо негде, и битого скитальца да еще со специфическим запахом немытого тела никто на работу не возьмет. В одной конторе, куда принимали даже гастарбайтеров кадровичка, объясняя причины отказа, мне так и сказала: «Мне ваш вид и запах не нравятся». Оставалось только собирать алюминиевые банки, пустые бутылки, цветной и черный металл, не брезгуя свежими отбросами. И ожидать пока синяки сойдут.
«Доходов» от этой «деятельности» хватало только на хлеб, воду и курево. Самое дешевое. Да еще «шила» можно купить. В 2009 году 250 грамм эта отрава 30 рублей
Чуть больше года тому назад поздним ненастным ноябрьским вечером я шел по Суворовскому проспекту. Хотелось познакомиться с девушкой, но навстречу попадались только одни проститутки. Я не совсем понял, откуда появилась Она. Среднего роста. Стройненькая. В джинсах и черной куртке-пуховике. Темные волосы собраны сзади в незамысловатый хвостик. Лучше тогда я рассмотреть ее не сумел. Темно было.
• Хочешь я пойду с тобой бесплатно? – спросила Она.
Естественно я хотел. Еще как!
Из первой нашей ночи кроме обычной женской стеснительности запомнилось мне ее довольно странное для прохладного осеннего и позднего времени желание уйти ночевать в парк на скамейку. Причину я не запомнил. Пьяноват был.
Утром я ушел на работу. Быстренько сделав там самое неотложное вернулся, сославшись на боль в животе. Чувствовал после вчерашнего я себя в самом деле не лучшим образом. Юля безмятежно спала. И продрыхли мы часов до трех дня.
На следующий день, придя с работы, я обнаружил Юльку между оконных рам. Она отмывала мою холостятскую берлогу, все больше походившую на свинарник. Страсть к чистоте у Юли была просто поразительная. Я даже стал называть ее – «Юля-чистюля». Однажды, по-видимому, ей это надоело и она спросила: «А что было бы лучше Юля-грязнуля?»
В нашем распоряжении была семиметровая комната на первом этаже бывшего общежития, превращенного в глобальную коммуналку. 12 соседей делили между собой одну ванну и туалет, две раковины и 8 газовых конфорок. Односпальная кровать, две табуретки, сборная пластиковая этажерка да полочка составляли вот и весь интерьер нашей комнаты. Кофейник, две кастрюльки, две металлические кружки вот и вся посуда. Был еще небольшой радиоприемник, веньер настройки которого Юлия постоянно крутила, разыскивая «нет ли чего похуже». Меня это слегка раздражало.