(это "клуб, который я игнорирую", но изложено очень внятно, прим. ред.)
"Девочки - доброволки, конечно: ходят на цыпочках, стараются администрацию не дразнить. Всячески демонстрируют, что ничьей крови им не надо. И это в их модели мира абсолютно правильно: по другую сторону конкретные живые люди, главное, чтобы им становилось жить лучше, а не хуже, любой ценой, и если для этого надо черта в зад на Лысой горе целовать, то они и черта в зад поцелуют, и кровью все что надо подпишут, только чтобы вот этому конкретному слабому, депривированному человеку умилостивились и дали чуть-чуть жизни. Они поднимают голос только когда все иное этому конкретному человеку жизни не прибавило и уже понятно, что не прибавит. Бьются за одного человека, за каждого из своих подопечных как за одного.
Почему от этого абсолютно правильного и, главное, результативного, в масштабах одного человека, подхода - меня берет такая могильная тоска?
Я сегодня поняла, почему. Так освобождают заложников.
Так - на цыпочках - ходят переговорщики и полиция, вокруг школы или больницы, захваченной террористами. Всем понятно, что собеседник - осатанелая нелюдь, но сейчас, пока в любой момент из окна могут выкинуть отрезанную голову, нельзя давать им этого понять. Надо говорить с ними, как с обыкновенными людьми, надо "сотрудничать" во имя заложников, мягко и неотступно выторговывать еще пять человек... еще трех... еще одного...", - пишет
werhamster Читать целиком
"Девочки - доброволки, конечно: ходят на цыпочках, стараются администрацию не дразнить. Всячески демонстрируют, что ничьей крови им не надо. И это в их модели мира абсолютно правильно: по другую сторону конкретные живые люди, главное, чтобы им становилось жить лучше, а не хуже, любой ценой, и если для этого надо черта в зад на Лысой горе целовать, то они и черта в зад поцелуют, и кровью все что надо подпишут, только чтобы вот этому конкретному слабому, депривированному человеку умилостивились и дали чуть-чуть жизни. Они поднимают голос только когда все иное этому конкретному человеку жизни не прибавило и уже понятно, что не прибавит. Бьются за одного человека, за каждого из своих подопечных как за одного.
Почему от этого абсолютно правильного и, главное, результативного, в масштабах одного человека, подхода - меня берет такая могильная тоска?
Я сегодня поняла, почему. Так освобождают заложников.
Так - на цыпочках - ходят переговорщики и полиция, вокруг школы или больницы, захваченной террористами. Всем понятно, что собеседник - осатанелая нелюдь, но сейчас, пока в любой момент из окна могут выкинуть отрезанную голову, нельзя давать им этого понять. Надо говорить с ними, как с обыкновенными людьми, надо "сотрудничать" во имя заложников, мягко и неотступно выторговывать еще пять человек... еще трех... еще одного...", - пишет