Ну ладно, так и быть, граждане, поговорим об общей странности знакомых языков. А то столько обиженных русскоязычных объявилось после сообщения, что без артикля в языке нашем невозможна систематическая философия, что хочется уже их утешить: да, да, даже наличие артикля не гарантирует каждому носителю немецкого или английского способности стать философом.
И наоборот, иной русский переводчик Гегеля — даже вот, к примеру, еврей Столпнер — может так пробиться по философскому языку, что и сам становится философом, и миллионы других читателей его переводов нечувствительно делает философами. Это и называется диалектика.
Особенно выпукло, или даже рельефно, эта диалектика видна на мелких и явно второстепенных единицах языка. В эпоху кризиса, говорят, возвращаются в повестку дня политические акронимы. После того, как умерла и была погребена так называемая Советская власть, из людей полезли воспоминания об акронимах, сокращениях, аббревиатурах. Это была когда-то страшно удобная новая сущность. Люди могли не очень твердо знать, что там скрывается за сокращениями РСФСР, ВЦСПС или ВЛКСМ, но даже эти пятизначные аббревиатуры стали именами. Как в последние годы ЖКХ, например, или ВВП.
(Мне то кажется, что способность, как раз гарантирует, вот реализацию способности не гарантирует, наличие этого дурацкого артикля. А вот про переводчиков Гегеля я как-то не уверен. Впрочем перед ними партия другие ставила, насколько помню, задачи. Им коммунистами следовало быть, а не философами и они поклялись )
