Тут нужны либо голова на плечах у собеседника, либо личный опыт у него, лучше и то и другое.
А уж судья, даже и благожелательный не поймет вообще ничего, только похлопает
глазами доброжелательно.
Своих двоих я забирал девятилетними. Насилие? На ручки просились обе, Галя не словами.
Верещит, лупит со всей силы, по всему на пути, крушит все и всех. Маша сдерживала себя,
контролировала и всегда показывала, что это игра. Галя - нет. Когда берешь на руки орущего
девятимесячного ребенка - это безусловно насилие. Ни о чем не договорившись, пользуясь
превосходящей мышечной массой держишь на руках, мешаешь ему причинять вред себе и окружающим, прижимаешь... И ребенок успокаивается и затихает. Дети из сиротских учреждений недополучили в
младенчестве заботы и внимания, такое очень часто, поэтому добирают в приемных семьях. Подросток на ручках и верещащий предподросток - это для приемного родителя норма. Первые три-четыре месяца дома Галя верещала и просилась на ручки каждый день. Кусалась сразу, руки у меня были искусаны от запястей до плеч. Лупила со всей силы по всему, что попадется под руку, дверь в свое комнате пробила ударом - истерика уже не у младенца. Применял я насилие? Ну, разумеется, как любой родитель младенца, укачивал, обнимал... Синяков много было? Не считал. Если Галя долбанет локтем по углу кровати - будет синяк у Гали на локте, если меня по лбу - будет у меня на лбу. Это приемные дети с очень непростым прошлым. Травматичным. Девятимесячный орет невнятное. Девятилетний - внятное, просто ни одного цензурного слова. А что окружающие про все это думают, опчество?
Веду Галю в школу утром по Каменноостровскому - ложится на асфальт - "не пойду в школу, хочу домой". Беру за руку: внимание, насилие! Ложится на асфальт и кричит на всю улицу: "спасите, он мне никто, чужой дяденька, бьет меня!" Говоришь ровным голосом, что в школу надо идти все равно. Прохожие собираются. Вступаются за ребенка, у нас очень сердобольные и граждански ответственные люди в городе живут. Двое даже до школы провожают. С Машей проще было. Маша распахивала окно четвертого этажа и заявляла: "Я сейчас прыгну, а тебя в тюрьму посадят".
Ничего страшного, это такая работа, за это и зарплату платят. Вот если конфликт с опекой, суд... Трудно описать все это, кто способен разобраться, даже и при желании, а уж наши суды... Это у меня двое, а у Светы полтора десятка.
