В Париже нормально все прошло и в поезд на Лилль сел, в тиживи, а вот в Лилле уже выбился из сил. Чертова сковородка, тяжелая. Да и Карамазовы не из легких. Но не бросишь же. Как я без этой сковородки жить в Лилле буду, она же со мной с рождения.
Книжки выкидывать и вообще. Табу. А уж хорошие... Тащил по Лиллю перебежками. Один мешок тащу, потом ставлю и за вторым возвращаюсь. Позорю звание питерского грузчика. Старушка меня в Лилле увидела, местная явно. Пожалела. Явно пожалела. Один мешок взяла и тащила до общаги. Пыталась еще поговорить со мной, но язык я решил на месте учить, чтобы не портить его российско-советским набором французских слов и выражений. Пур этр белль иль фо суфрир. Так и дошли до лучшей общаги университета Лилль Труа - Шарль де Голль. Там меня уже ждала моя отдельная комнатка в секторе Вольтера. Общага на сектора поделена.
Прятался, конечно. Два дня выходил из комнаты на цыпочках. Страшно. Они там сразу улыбаются, кого видят и ну давай: Салю! Са ва?! И еще, если девочки попадутся,целуют два раза, как минимум, а то и четыре. И так с каждым встречным студентом, даже с новичками из России. Никаких скидок. Нужно отвечать тем же. А у меня произношение. И застенчивость. Открывал дверь и прислушивался. Если в коридоре совсем совсем тихо то мог и выйти. Мне много ли надо. В супермаркет и назад. Курил я много тогда, но было можно и в общаге. Супермаркет рядом немыслимых размеров и ассортимента, с питерским гастрономом на углу какое может быть сравнение. Ашан двухэтажный. В комнате самоучитель французского читал и братьев Карамазовых. Копченая курица, пиво, самокрутки. Через три дня зарвался, совсем уже расслабился и пошел обедать в столовую студенческую. Тут меня и накрыли. Столик то я выбрал пустой, подальше, не подсядет никто. Энрико подсел. Сказал, что уже меня видел в общаге, только я его не понял, ясное дело. Быстро тараторит чего то. Тихо уйти дурачком не местным не удалось, Энрико взял за руку, сказал, что он и сам тут иностранец, месяц прятался от всех. Так что видит издалека таких же.. . Таких же... Сам то он из Италии, это же почти один язык. Говорят. С девушкой своей познакомил. Позвал в пинг-понг играть. Оказался первой ракеткой общаги, виртуоз, шансов у меня никаких, хотя играть умею - не жалуюсь. Только что устный счет до двадцати одного отточил.
Уютно там конечно. И в общаге и по дороге в уни и в самом уни. Какое то все...неофициальное. Все танцуют и поют.
Вообще то я в любой компании чужак, это с детства, а в Лилле везде типа свой. Хотя статус и бумажки и финансовое положение...
Аховое все. Еще не студент. Вот когда овладею французским, тогда... А пока языковые курсы. Таких, правда, немало, студентов, но они то все работать имеют право.
Я не имею - Россия не подписала, нужный для моей студенческой работы, договор с Францией. Работать смогу по черному, когда язык выучу немножко. Если найду, на севере Франции это не так легко. А пока меня взяли под крылышко "свои". Компания восточноевропейцев . Два аспиранта-философа, немец Эктор и румын Корнелио, немец восточных корней, в 93 это еще было важно. И единственная на всю общагу русская барышня, нашлась таки, Наташа, славист. По французски все говорят свободно и меня туда в учебник подталкивают. Записался на курсы французского.
Меня, разумеется, не просто так в Лилль взяли. Целая была эпопея. С приглашениями. поездками, разговорами с университетскими чиновниками и везением. Идея
поездки заключалась в моем плавном перемещении из Питера во Францию. До сих пор моя подруга прилетала летом по моему приглашению на очередную фиктивную научную конференцию, питерский университет в те годы недорого клепал такие бумажки. А осенью милиция приходила с контрольным визитом, проверить не осталась ли парижанка в Питере жить нелегально. Однажды всемером пришли. Мы решили попробовать перенести место действия во Францию, чтобы не только на каникулах видеться, а круглый год. В Париже учебы подходящей не нашлось. С проживанием. А в провинции конкурс в общагах поменьше. Визу мне оформила девочка лет двадцати из консульства французского, пока мегера сорокалетняя вышла в другое помещение. Поторапливала, чтобы я исчез, пока начальница не вернулась, не то плакала моя студенческая виза.
Наша общага стоит в довольно буржуазном районе. Да она и сама вся из себя такая... современная, но не без понтов. Домики частные вокруг , пешеходные улочки, есть и дома побольше, но все довольно стильно. Изредка торчат посередь буржуазного оазиса почти советские дома корабли одиночные. Это ашелемы, социальное жилье, там живут самые небогатые. Юные обитатели ашелемов нередко к нам приходят в пинг-понг поиграть, в баре посидеть... Так я познакомился с Дидье, который оказался издателем коммунистической газеты. Дидье очень тепло относился и посильную помощь всегда предлагал самым первым. Потом его в Москве видел, он женился на Наташе и переехал к нам совсем. Арабские мальчики-девочки из ашелемов лет 15-17 приходили потусоваться, арабская тусовка сильнее всего напоминает русскую за границей, стремлением всем держаться вместе, в том числе. И самоощущением, конечно, они тоже в кольце врагов и их все хотят победить. В секторе Вольтера жила девушка, которая всегда в любое время дня и ночи появлялась в супербоевой раскраске и очень-очень короткой юбке, арбская девушка, конечно, европейские так не одеваются. Это девушка демонстративно разорвавшая все контакты со своими и являет миру полную противоположность традициям и правилам. До карикатуры.
